На площадке перед рестораном Откоса, за столиками, сидела вечерняя публика, наехавшая снизу, с ярмарки, — почти все купцы. Виднелось и несколько шляпок. Из ресторана слышно было пение
женского хора. По верхней дорожке, над крутым обрывом, двигались в густых уже сумерках темные фигуры гуляющих, больше мужские.
Неточные совпадения
На
хорах, наверху, в самом заднем углу раздался пронзительный
женский вопль: это была Грушенька.
Из отворенной двери вместе с удушающей струей махорки, пьяного перегара и всякого человеческого зловония оглушает смешение самых несовместимых звуков. Среди сплошного гула резнет высокая нота подголоска-запевалы, и грянет звериным ревом
хор пьяных голосов, а над ним звон разбитого стекла, и дикий
женский визг, и многоголосая ругань.
Все примолкли. Зато из залы и из соседней комнаты несся все тот же пьяный гул…
Хор подхватывал куплеты. Цыганский
женский голос в нос, с шутовским вывертом, прозудел...
Узнал он, что эта девушка — племянница Семена Иоаникиевича и сестра Максима Яковлевича Строгановых, несколько раз встречался он с ней в строгановских
хоромах и обменивался молчаливым поклоном. Заметил он, что девушка ему стала даже приветливо улыбаться и этой улыбкой приковала к себе еще сильней сердце бобыля, не знавшего ни нежной ласки
женской, ни настоящей любви. Понял он, что любовь — сила, и стал бороться с ней, как с силой вражеской.
Все, что заставляло, да и теперь порой заставляет трепетать сердца девичьи в бедных хижинах и в богатых
хоромах, имело место в святочном времяпровождении
женской половины обитателей княжеского дома.
Рано удалившаяся с мужем Тения не видала всех ужасов этой развязки. День для нее протек как одно мгновение. Перед вечером Фалалей отправился на море мыться, а Тения, обняв детей, сидела у берега и смотрела вслед отходившей красивой расцвеченной триреме, на которой гудел египетский ребаб и пели
хором молодые
женские голоса, а на возвышении, покрытом яркою индейскою тканью, молодая нубийка ловила осу, как будто дразнила Аскалон на прощанье.